0
Евгения ЦВЕКЛИНСКАЯ, фотограф, главный бухгалтер, 45 лет, Новосибирск
К возрасту я отношусь философски. Как к дождю относиться? Я ничего не могу с этим поделать: дожила, есть он, возраст. Женщина не стареть боится — она боится потерять привлекательность и сексуальность. Я вылечилась от страха старости. Пару лет назад делали календарь — фотографии современников в картинах прошлого. Это совпало с моим кризисом. Меня загримировали, состарили лет на тридцать и сделали картину Строцци «Аллегория бренности». Шикарный метод, рекомендую. Когда сдираешь с себя эти тридцать лет, ощущение выдоха! Надо побыть в том возрасте, чтобы оценить нынешний.
С годами не желания меняются, а приоритеты. В 16 лет страшно хотелось загорать на крыше и получить бронзовый загар. В моем роду есть рыжие, я сгораю. Все лето валялась на крыше, вместо того чтобы ходить в институт. Бесполезно! Теперь меня это не интересует. Сегодня мне не хочется бежать за тридцать пятой парой туфель — хватает кроссовок. Меня не сильно волнует, что я ем. Или что не накрасила ресницы.
Когда мне было 25 лет, мне казалось — весь мир лежит у моих ног. Штабелями падают. Была уверена: выберу в толпе — и падет! Теперь старые технологии не работают. Надо что-то другое. Но свежесть, молодость всегда будет в моде. Все художники творят вечную молодость. Но мы-то не можем быть вечно.
Каждая нормальная барышня должна один раз сходить замуж. Я сходила. По любви, «на всю жизнь». Я всегда так влюбляюсь — прямо в омут с головой. Конечно, химия там существует, гормоны подхлестывают, но с возрастом приходит «а поговорить?». Это мне очень важно, и чем дальше, тем сильнее. Больше избирательности, и это всего касается. Зачем тратить время на то, что ни по пользе, ни по делу, ни по душе?
Это противоположный пол надо спрашивать, трудно со мной или очень трудно. Не умею готовить, никакая хозяйка, все брошу и побегу к собачкам. Их я люблю больше, чем всех мужчин, вместе взятых, потому что собачки от меня зависят, а мужики должны заботиться обо мне. У меня все мужики умели готовить, все помогали, когда я кричала караул. Они направляют мою дурную энергию в вектор полезный. Спасибо им за это.
Фамилия у меня польская. Предки в Новосибирске жили с основания города, еще до революции. Как они сюда попали, мне неведомо. Когда были живы носители информации, мне было не до того. А теперь спросить некого. Я не очень понимаю, почему при таком богатом материале о Второй мировой войне никому это неинтересно. «Бессмертный полк» поддержали те, кто рожден в СССР, а для поколения после нас это какая-то фантастика. Все исчезает.
Я дитя разведенных родителей. Они расстались, когда еще в школу не ходила. Для моего поколения разведенные родители, отчимы — это норма. В 70-х годах Маргарита Терехова сыграла серию ролей безумно красивых, интеллигентных и… одиноких женщин. Эти женщины встречают мужчину, но их орбиты не пересекаются. Видимо, мои родители из той же категории.
Гитара, борода — таким я помнила папу. Он жил в другом городе, и мы снова встретились, когда была уже взрослой. Встречу организовала моя кузина, когда папа приехал на бардовский концерт. Она столкнула нас в фойе перед выступлением. Папа пошел на сцену, а мы с сестрой рыдали под балконом бердского ДК. Были переживания, долгие прогулки с папой. Маме я быстро созналась, что ездила на встречу с отцом. Мама была мудрой, она рассудила здраво: папа — это хорошо, хороший папа — еще лучше. А папа был совершенно великолепный. Были фантастические письма от него, были поездки по бардовским фестивалям. В прошлом году папы не стало, но песни остались.
Как начала фотографировать? Около десяти лет назад щенки шотландского сеттера приехали ко мне с Дальнего Востока. На форуме собаководов было принято показывать, какие кайфовые дети растут. У меня четыре собаки. Одна из них — Баба Дуся, чистых кровей дворянка из сгоревшего приюта Академгородка, попавшая ко мне после пожара. Взяла на передержку — так она у меня осталась. С людьми труднее, чем с собаками. У человека больше желаний. Все чего-то хотят, и интересы в разные стороны тянутся. Собака устроена проще.
Я работаю главным бухгалтером. Считаю чужие деньги, чтобы иметь возможность снимать. Я фотограф не коммерческий — за деньги этого практически не делаю. Фотографии отдаю моделям, они публикуются или мелькают в каких-то проектах, в которые меня зовут или которые сама придумала. Благодаря хобби у меня потрясающие знакомые, которые заняты не только зарабатыванием денег. Приезжайте через неделю в Оеш под Колыванью. Там будет фестиваль исторической реконструкции «Сибирский огонь». Уже седьмой год буду его снимать. Это безумно красиво. С каждым годом фестиваль вырастает, становится сложнее, ребята прорабатывают новые темы. Знаете, какие споры о том, какими нитками шить, какой шов и какой длины стежок положить, как с изнанки должно выглядеть! Шьются костюмы из правильных тканей, по правильной технологии. Если во времена современников костюма швейной машинки не существовало, одежду шьют вручную. Хорошее хобби — это всегда страсть.
Обычно я там работаю в камуфляже, и нынче буду. Но на финальную баталию оденусь в высокие офицерские сапоги со скрипом. Надену костюм офицера Рабоче-крестьянской Красной армии образца 1943 года: погоны, пилотка, гимнастерка, галифе, фотоаппарат. Не театральный! Там все серьезно.
У меня на кухне фотографии кинодив 30-х годов. Я сейчас читаю учебник для кинооператоров 1945 года. Автор рассказывает, как освещали этих женщин. Чтобы понять, как такое фото сделать, хочу это знать. Эта эпоха безвозвратна. Ко мне как-то обратились с вопросом об одной фотографии: настоящая или стилизация? Спор возник из-за материала ведра. «Бог с ним, с ведром, — говорю. — На лица посмотрите: таких больше нет». Мы совсем другие. Историческая реконструкция, собственно, этим и занимается. Это способ посмотреть на них, понять их. Это дань уважения предкам.
