12
Антиквар рассказал читателям «Советской Сибири» о прошлом, в котором он живет
Жизнь порой совершает такие повороты, что представить их невозможно. Судьба вела Николая Сарычева непредсказуемыми дорогами.
Начинал как спортсмен, продолжал как профессиональный художник-модельер, мог оказаться другом нынешнего Президента России, но стал реставратором, хранителем старинных вещей, антикваром. Николай Сергеевич рассказал о том, как спас от гибели икону, молиться на которую приезжают в Новосибирск люди из разных уголков России; как встретил, но не обрел настоящие сокровища, и об удивительном мире старинных вещей.
— Я не могу находиться среди хай-тека, современного дизайна — ощущение стоматологического кабинета, — говорит наш герой.
Так, прямо с порога его квартиры, и начинается наша беседа. Дом антиквара похож на музей.
— Старинные вещи несут свою энергетику. Среди них мне дышится легко, — продолжает Николай Сарычев.
Он приехал в Новосибирск в 1971 году из деревни Залесово Алтайского края. Поступил в физкультурный техникум, где стал бессменным президентом клуба любителей искусства. В клуб приходили новосибирские художники, писатели, ставшие уже классиками.
— Город влюбил меня большим культурным потенциалом, — вспоминает Николай Сергеевич. — Есть люди, которые тут живут, но не замечают этого. Когда они были в театре, в музее, на конных бегах? Я не азартный, дело не в ставках. Красота — вот притяжение: зеленое поле, красивые лошади, прекрасные женщины…
«Об этом забыли, но это было»
Николай Сергеевич говорит, что тогда было важно мечтать.
— Мы слушали джаз по радию BBC. Его пытались глушить, но мой товарищ, спец в радиотехнике, убирал эффект глушилок, — смеется он. — Среди ночи из приемника раздавался голос на русском языке, и какая-нибудь эмигрантка первой волны из Нью-Йорка представляла Pink Floyd, The Rolling Stones, The Beatles. Мы слушали, записывали. Культура шла в массы. Я мечтал увидеть трех необычайных людей: Джона Леннона, Эллу Фицджеральд и Владимира Высоцкого. Мечта почти осуществилась. Я побывал на концерте королевы джаза, когда она приезжала в Москву. Увидел Высоцкого на сцене театра на Таганке, где он, весь в цепях, кричал знаменитое «Я хочу видеть этого человека!» Не успел увидеть только Джона Леннона — его убили раньше.
Еще одна встреча стала запоминающейся для Николая Сергеевича. В 1982 году он, мастер спорта по дзюдо, приехал на открытое первенство Ленинградской области. Участники соревнований жили в гостинице «Пулковская». Однажды к нему в номер зашел незнакомый паренек и попросил чаю.
— Пожалуйста, вон возьми, сказали мы ему. А на следующий день увидели юношу на ковре, он ловко разбирался с соперниками. Тогда же и имя его услышали — Владимир Путин.
Николай Сарычев родился в год смерти Сталина. Антиквар вспоминает, что в 1978-м, когда отмечали столетие вождя, на новосибирских заправках не давали топливо, если у водителя не было портрета Иосифа Виссарионовича на стекле авто.
— Наверное, об этом забыли, но у всех шоферов был портрет Сталина! Несмотря ни на что, этого не отнять. Один мой знакомый, кандидат педагогических наук, мне рассказал, что его более взрослый товарищ был свидетелем потрясающего эпизода, — вспоминает Сарычев. — Поздно вечером в Октябрьском районе Новосибирска он увидел колонну грузовиков, груженных скульптурами, бюстами, портретами генералиссимуса. Все вывалили в овраг, засыпали землей. Это произошло сразу после XX съезда КПСС в 1956 году.
Одной из вещей того прошлого Николай Сергеевич восхищается — вышивкой со Сталиным в полный рост. Бывшая владелица вещи, чьи родители работали когда-то в Китае, ей даже значения не придавала.
— Для антиквара, коллекционера, человека, который понимает в этом деле, это несравнимое ощущение рыбалки или начальной стадии знакомства мужчины и женщины. Это оказалась тончайшая вышивка знаменитой китайской фабрики гобеленов. На полотне иероглифы. Мы перевели их при помощи китаиста: «Товарищу Кондакову от Министерства железных дорог КНР с благодарностью». Удивительно! Самое интересное, что это где-то на шкафчике лежало, никому не нужное.
С риском для жизни
Уникальные предметы нередко приходят прозаично. В 90-х годах Сарычев ездил в Горный Алтай, закупал мясо и орехи. В одну из поездок произошла невероятная история.
— Один пьяный алтаец мне сказал, что хочет продать половину задка. Я отказался — такое мясо не примут. Но посмотрел на его жену — она грудью кормила ребенка. Бедность. Стало ее жаль. Я вошел в полутемную комнату, где светила одна лампочка, засиженная мухами, и увидел, как алтаец рубит мясо. Все обмерло внутри — рубит прямо на иконе! Толстая доска, женский лик... Я верующий человек. «Ты что творишь!» — бросился к нему.
Новосибирец отобрал топор, попытался вызволить икону из варварского плена. Но хозяин заупрямился, мужчины заспорили. Не рассчитывая на победу, алтаец призвал на помощь соседей. Те прибежали вооруженные и наставили на гостя карабины.
— Я поверил, что меня могут убить, — говорит реставратор. — Но в тот момент не размышлял, все внутри кипело. Не думая ни о чем, вдруг бросился на алтайца.
Спасла Сарычева фотография, выпавшая из кармана в момент потасовки. На ней он был запечатлен со своим другом, легендарным трехкратным олимпийским чемпионом Александром Карелиным. Это произвело на алтайцев магическое впечатление — они отступили. Хорошо заплатив за икону и мясо, Сарычев покинул дом.
— Старинная икона, скорее всего из Уймонского храма, была в ужасном состоянии: в жиру, раненная ударами топора, в одном месте пробитая пулей, — говорит мужчина. — Я сразу же пошел в аптеку, взял глицерин, спирт, смешал и начал очищать потихоньку. И с нее сошло все наносное. Это была икона Казанской Божьей Матери.
На обратном пути ценное приобретение завернули в одеяло, положили в сундук и отправили с фурой, груженной мясом. На склоне зимней дороги колесо тяжеловоза попало в колею, машина рухнула на левый бок, ее развернуло поперек трассы и потащило к пропасти. На краю горного обрыва фура остановилась.
— Мы с товарищем ехали на легковой машине впереди. На таможне, не дождавшись груза, поехали назад и обнаружили затор, лежащую у пропасти фуру. Рядом стоял наш водитель — он поседел. Кровь течет, крестится: «Сергеич, икона спасла. Никогда не верил. Был в разных переделках — ситуация безнадежная была, знаю».
Реставрируя икону в Новосибирске, Сарычев взял в храме Покрова огарыши свечей. Этот воск он использовал для восстановления старинного образа. «Если сотня людей, которые молились, просили, ставя эти свечи, будут присутствовать в этой иконе, просьба будет продолжаться», — рассудил реставратор.
Лик и руки Богородицы восстановил его друг, художник Игорь Сулковский. Икону Сарычев передал в храм Покрова. Говорят, старинный образ чудодейственный. После его спасения у реставратора родилась дочь.
Нытье в районе копчика
— Антиквариат я полюбил с 16 лет, — пробует понять истоки своего увлечения Николай. — В этом же возрасте начал собирать иконы. Тогда мне очень часто снился один сон — будто залезаю на какой-то чердак, он в паутине, пыли, слышу запахи старых вещей и предчувствую: здесь находится что-то важное. Я называю это «ощущение нытья в районе копчика». Если это чувство антиквар хотя бы раз испытал в реальности, он не зря живет. Потом это повторилось в жизни.
Тогда он и нашел то, что называет сокровищем. Произошло это во время одной из экспедиций геологов, в которых Николай Сарычев любил участвовать, учась в институте легкой промышленности. В Республике Алтай он узнал от местного жителя о заброшенном монастыре и договорился, что его туда отведут.
— Шел дождь. Мы пришли в монашеский скит. Скрипучие ворота, крапива, сарай, почти провалившийся под землю. Я вошел. Полумрак. Когда глаза привыкли к темноте, увидел: прислоненные друг к другу, стоят широкие толстые доски. Я понял, что это огромные иконы, снятые с какого-то храма. Я подошел, отклонил одну, и вдруг с нее с шумом сошел живописный слой. Отклонил вторую — произошло то же самое. Иконы XVII–XVIII веков! Тогда я еще не знал, как реставрировать. Все осталось там.
Каждый день, сидя в своей крошечной мастерской, он что-то делает. Одни люди просят, чтобы помог отреставрировать какую-нибудь вещь, что осталась в память о предках, другие хотят избавиться от ненужного.
— Я хотел бы жить во времена дуэлей. Тогда не надо было взывать к благородству — оно априори должно было быть. Этой категорией люди мыслили, — вздыхает герой нашего времени, влюбленный в прошлое. — А может быть, мое время — Средневековье. Учитывая мои габариты. Я бы прожил мало, но в том времени присутствует дух воина: тяжелый меч, победы на ристалищах и автоматическое внимание женщин, которые позволяют лишь коснуться края их одежды...
