0
Родившаяся в Новониколаевске 105-летняя Валентина Захарова — о том, как плавала на левый берег еще на лодке, а теперь ждет открытия четвертого моста
Четвертый мост строят в Новосибирске. Но в нашем городе есть люди, которые помнят, когда через Обь не протянули еще ни одного автомобильного перехода. Рассказать, как это было, мы попросили жительницу мегаполиса Валентину Иссидоровну Захарову, отметившую в январе свое 105-летие.
Три года назад мы уже встречались с бабушкой и записали интервью, в котором она поделилась с читателями мудростью прожитых лет и воспоминаниями о старом Новониколаевске, в котором родилась. Полтора года назад Валентина Иссидоровна почти ослепла, но говорит, что прошлое ярко запечатлелось в ее памяти и она все помнит так хорошо, как будто это было вчера.
— Вся моя жизнь крутилась вокруг территории, где сейчас поблизости Октябрьский мост, а теперь будет четвертый, — рассказывает старушка, родившаяся в 1916 году и в детстве жившая рядом с современным Стоквартирным домом. — Я и из нашего города-то почти не выезжала. Все события моей жизни происходили здесь.
Семья Валентины Иссидоровны, в которой, кроме нее и родителей, были еще младшие сестра и брат, имела большую лодку — моста-то не было! Суденышко стояло на приколе прямо на берегу и служило для переправы.
— Не было такого, чтобы мы переживали, что нашу лодку кто-то уведет, — улыбается бабушка. — В нее помещалась вся наша семья. Иногда брали сухари и все вместе отправлялись вниз по течению, а возвращались теплоходом. Ходили один или два теплохода тогда…
Когда маленькая Валя немного подросла, она сама брала лодку и отправлялась на противоположный берег Оби за смородиной. Сегодня густо застроенное и заселенное левобережье Новосибирска тогда было необитаемо. Младший брат Вовка, который после смерти отца стал единственным мужчиной в семье, ловил с лодки рыбу. А за грибами плавать не надо было — они росли прямо рядом с домом.
— В какое-то время на тот берег приехали китайцы, — продолжает вспоминать Валентина Иссидоровна. — Они там выращивали огурчики-помидорчики и продавали, таская свою продукцию в ведрах на коромыслах.
Неужели помидоры в Сибири можно было вырастить и тогда? Валентина Иссидоровна утверждает: так и было!
До того, как оба берега соединил Октябрьский мост, через Обь прокладывали мост понтонный. А зимой жители перебирались на ту сторону по льду.
— В 1955 году построили Октябрьский мост. Я была очень довольна, что он строится, — говорит женщина. — Тогда я жила в доме прямо за Зорькой, рядом. Улица Восход называлась Сузунской. И я очень хорошо помню день открытия моста. Мы с моей племянницей — шестилетней Ирочкой, дочкой Вовки, пошли на открытие. Ирочка рассказывала, что тоже помнит тот день. Как по мосту поехали грузовики с флагами. Сказали, что можно переходить на ту сторону. И мы пошли пешком. Она маленькая, но выдержала. На той стороне отдохнули и обратно пришли. Это такая радость была! Как мост появился, стало строиться все. Быстро, ой как быстро! Сейчас мне это представляется какой-то сказкой.
Мы не могли не спросить Валентину Иссидоровну про эпидемию. В ее жизни, в отличие от большинства сибиряков, нынешняя напасть не первая. Но время Гражданской войны, когда в Новониколаевске бушевал тиф, не запечатлелось в памяти нашей собеседницы: в 1919-м ей было всего три года.
— Но я вот что запомнила, — говорит старушка. — У меня отец хоть и не был врачом, но отличался большой аккуратностью в этом отношении. Он окна, двери смазывал карболкой, что ли. И стояла эта карболка в бутылке у порога, и тряпочка была намоченная. Придешь домой — обязательно руки протри, сам протрись и только тогда заходи. Такое было у нас правило.
Спрашиваем Валентину Иссидоровну, когда ей лучше всего жилось, в каком возрасте, в каком времени. Она немного думает, а потом говорит: «Всегда!»
— Самое лучшее время жизни — это все время, любое. Я люблю жизнь. А как живется, это даже не так важно. Просто жить — это счастье. Узнать, что это за жизнь такая… — объясняет почти ровесница Новосибирска и вздыхает: — Но только не в 105 лет. То, что я слепая, — это ужасно. Я даже жить не хотела, хотела сама себя погубить. Потом думаю: если жить не буду, не узнаю, как там дальше. Вот четвертый мост строят на моей памяти. Мне это тоже хочется знать. Буду ждать открытия.
