3
В НАМТ «Глобус» — премьера спектакля «Одна абсолютно счастливая деревня» в постановке Алексея Крикливого
Вначале заговорило пугало. О чем? Да обо всем, что видит: как река течет, как коровы дают молоко для народа, как жизнь идет на берегу этой синей реки.
«Одна абсолютно счастливая деревня» — спектакль по повести Бориса Вахтина. Двадцать лет назад ее сделал знаменитой режиссер Петр Фоменко. Сегодняшняя постановка Алексея Крикливого с той перекликается. Но песню заводит на другой мотив.
«Песней» назвал эту историю рассказчик Иван Басюра, он здесь исполняет роль то Пугала, то Автора. Обозначить жанр спектакля «Глобуса» важно для дальнейшего разговора, а не получается. Сага? Притча? Или всего понемножку?
Спектакль разместился на сцене вместе со зрителями, занавес отгородил всех, и актеров, и ряды публики, от зрительного зала и остального мира. 2 часа 40 минут счастья с полным погружением. Пробуйте, каково оно. Выглядит счастье захламленно и уютно. Деревянные конструкции узнаваемого назначения — к примеру, мостки, по которым Полина (Алина Юсупова) шествует с коромыслом, — и просто сооружения из разнокалиберных досок: лавки, табуреты, столы, фрагменты лодок. Словно бы река в разлив вынесла все это на берег. А деревня ловко обжила.
У мостков — лодка, она же — река, в которую погрузится Полина, чтобы за купаньем обсудить с текущей и вольной, как сама героиня, водой этого неуемного Михеева (Александр Липовской). А тот закинет, пока разговор, одежду Полины на щелястую крышу то ли сарая, то ли беседки — ради шутки и ухаживания. И не ведает Михеев, что через эти же щели спустя несколько месяцев жизни или час сценического времени станет он сверху смотреть на Полину, а после и на своих сыновей-близнецов, безотцовщину. Потому что окажется Михеев на небесах. Заметьте, не уйдет из жизни, а станет иначе в ней участвовать. Ну и слегка усмирит буйный темперамент, из Михеева влюбленного станет Михеевым любящим.
Вы же догадались, что за этот час спектакля произойдет в жизни героев, деревни, да и всей земли, чье гудение загодя слышит, прислонив к ней ухо, Дремучий дед (заслуженный артист России Лаврентий Сорокин). Произойдет то, что должно разрушить абсолютное счастье. И чего ждешь с первых минут спектакля. Война. А раз война, то беременная Полина поступает как Дед велел: надевает белое платье с красным поясом, выходит замуж. Потому что одного Михеева убьют, другой родится. А не будь войны, может, не случилось бы и свадьбы за простецким деревянным столом. Торжество, впрочем, быстро скомкалось. Не до гулянок стало в деревне. Михеев и другие уходили на войну.
Погиб Михеев нелепо. На небесах разговорчивости не утратил. И оттуда, сверху, как сам говорил, многое стал понимать. Что именно осознал Михеев, поведать он не сумел, образования земного ему на это не хватило. Но, судя по интонации спектакля, который о самых тяжелых годах Полины повествовал без гнева и ненависти, а лишь с уважением, понял Михеев, что жизнь должна продолжаться и быть счастливой. Даже без него.
Помогал он своей Полине с небес куда больше, чем на земле. То успокоит, то вовсе плечо подставит, когда силы Полины закончатся. Он же напророчил Полине «человека в дом», которым оказался пленный немец Франц (Владимир Алексейцев). Послушный, обходительный и работящий — по словам Полины и местного начальства Постаногова (Никита Сарычев). Постаногов-то и привел Франца к Полине.
Борис Вахтин написал «Одну абсолютно счастливую деревню» в 1961 году. Через 15 лет после окончания войны, когда подобная история, если происходила в реальности, требовала осмысления. Легко ли было жить этим людям в стране, куда они пришли врагами, можно предполагать. В повести Франц, уже муж Полины и отец ее двух дочерей, живущий в деревне легально, объясняет Постаногову, что не хочет возвращаться в Германию. Не только потому, что у бывшей жены другая семья, — здесь он обрел любовь и родину.
В спектакле, поставленном 60 лет спустя, этот эпизод сохранен. Но он явно не ключевой. Не о примирении с недавними врагами тут речь. О чем же тогда эта песня-притча-сага? О любви, которая не заканчивается; о том, что мы здесь лишь сосуды для нее, а что будет там — неизвестно, Михеев не объяснил. О подвигах, которые рождены из глупых ошибок, но героизма не утрачивают.
О деревне, выросшей из мифов, сказок, песен. Из тех культурных кодов, с которыми мы рождаемся.
