18
25 марта 2019 года на 92 году жизни скончалась Наталья Александровна Вердеревская.
Прямой, честный, редкостной порядочности человек. Я думаю, в мире найдётся весьма ограниченный круг людей, про которых можно то же сказать без тени сомнения и без эмоциональной запинки. Как и многих в нашей стране, жизнь помотала её, так сказать, в разные стороны, начиная со сталинских экспериментов и позже под старость занятными играми в перестройки и реформы. И вот что важно, Наталья Александровна была, как её речь, если кто помнит – безукоризненная не только по литературным критериям, но и с мировоззренческой точки зрения, и с нравственной. Насколько мне известно, в Пединституте она тоже была человеком с безупречной репутацией и учёного, и преподавателя, и коллеги, умевшим чётко и честно высказываться по самым разным вопросам в разных контекстах и обстоятелствах.
Давайте вспомним эту удивительную женщину, этого самобытного литератора и остро переживающего Эпоху больших перемен истинного гражданина и патриота своей страны.
Передо мной лежат семь книг Натальи Александровны, изданных в разное время разными организациями и даже в разных городах. Большинство книг предваряют обращённые ко мне автографы, написанные её рукой, содержание которых говорит о нашем старом знакомстве, уходящем корнями в темноту былых времён, когда ещё была жива моя матушка. Вот эти книжки: «Провинциальные стихи» (2000), «Двадцать лет спустя. Этюды о поэзии Владимира Высоцкого» (2001), «Невеликие города» (2003), «Осень с дыханием весны» (2007), «Марине. Семь стихотворений» (2008), «Мы дети тридцать седьмого» (2009), «Из-под кустика, из-под камешка…» (2011). Может быть, выходило ещё что-то, чего у меня нет, но для того, чтобы представить себе автора, в значительной мере достаточно этих книг. Образ мысли и образ жизни, нравственные убеждения и пристрастия эстетические, судьба и время, в конце концов, эпоха, создававшая нас и созданная нами, эпоха, итог которой до сих пор не подведён и вызывает ожесточённые споры, я вас уверяю: всё это есть в книгах и в книжицах, вышедших из-под уверенного пера Натальи Вердеревской.
В «Провинциальных стихах» есть такое стихотворенье с удивительной, казалось бы, противоречивой строфой:
Была чудесная зима –
Сплошной клубок печали.
Была чудесная зима,
А мы не замечали.
Была лишь суета сует,
Извечное круженье,
Предчувствие грядущих бед
И боль опустошенья.
«…Чудесная зима – сплошной клубок печали». Мало это прочитать, тут надо ещё и почувствовать что-то, существующие поверх зимы и печали.
И ещё одно наблюдение-ощущение про позднюю осень, в котором точность зрения соседствует с виденьем сути:
Флаг линялый на крыше
Ветер треплет вовсю,
И последние рыжики
В опустевшем лесу.
Конечно, автор себя причисляет к шестидесятникам, о чём сказано в стихотворении с соответствующим названием и сказано, заметим, хорошо. Именно по этой причине Наталья Александровна не могла обойти такую спорную (с той точки зрения – Поэт ли он в высшем смысле) и при этом однозначно знаковую для 60-х фигуру, как Высоцкий. Книжка получилась абсолютно искренней и совершенно не провинциальной. Из первого предисловия от 1982 (!!) года уже понятно, что именно видит она в тогдашнем «шансонье вся Руси», «эстраднике», известном киноартисте, живущим на две страны. И это не только праздный гуляка и любитель выпить, как и все тут, в России-матушке. Наоборот – перед нами поэт, имеющий свою эстетику, своё мировоззрение и образное мышление. Наталья Александровна доказывает это как литературовед, но, честное слово, ведёт её рукой не столько академический интерес, сколько пристрастное, сердечное отношение к объекту исследования и анализа, не потому ли она приходит к выводу если не спорному, то уж, во всяком случае, для многих неожиданному. Ну да, поэзия Владимира Высоцкого это не философская лирика в духе Тютчева или Вячеслава Иванова, однако же (далее – цитата) «ощущение всемерности Бытия, проблема Добра и Зла, Прошлое, Настоящее и Будущее как неразделимый поток движущийся во Времени, судьбы Человечества, сознание трагичности Мира и противостояние Человека Року и Судьбе» – всё это уже мало похоже на эстрадные темы и в той или иной мере подразумевает разговор на высокой ноте и на высоком уровне. Иначе говоря, если это и не философия в прямом смысле, то уж точно результат не суетного, а серьёзного осмысления. При этом, как написала Наталья Александровна в книге «Двадцать лет спустя. Этюды о поэзии Владимира Высоцкого», «Я» и МЫ» у Высоцкого это «ты» и «вы» в реальной жизни. Это реальные альпинисты, смешные воры, горе-туристы, пьяницы, сумасшедшие спортсмены, водители, летчики и даже их истребители, солдаты, и более того – литературные герои, более того – животные: попугаи, мыши, орлята и т.д.
Выражаясь прихотливо, невообразимо трудно жить не по лжи во времени и в пространстве, что бы там не болтали записные политологи и простоватые протестанты из разномастной оппозиции, гуляющие по Тверской-ямской под нежным полицейским присмотром. Тем паче, когда живёшь в провинции и на свою беду трудишься на гуманитарной ниве… И когда Наталья Александровна называла свои сборники «Провинциальные стихи» или «Невеликие города», как мне кажется, для этого многое чего нужно, и уж поверьте, честность не в последнюю очередь. Это мужественный подход, принципиальный, ответственный и эстетически точный одновременно. Маленькие городишки в Татарии, как когда-то говорили, по сути и по особенному духу не сильно продвинулись за последнее время в глубину и в высоту. Думаю, сосны в Пярну (название её прекрасного стихотворения!) тоже не сильно изменились, хотя Эстония нынче – заграница. Всё вроде как иначе, а «город медленных перемен» (это про Елабугу) остаётся и не сильно меняется, и кто его знает – может, это и не совсем плохо, может, нам есть чем гордиться?! И вот надо быть честным даже когда, находясь наедине с богом, пишешь следующее, соотнося столицы и «невеликие города»:
Поэзия подобна городам.
В ней есть дворцы. Проспекты. Скверы. Свалки.
Есть нечто, жизнь дающее векам,
И то, что завтра выбросить не жалко.
Но не горюй, что ты не Корбюзье:
Не только гении родятся в мире.
В нём место есть бесхитростной скамье
И даже полочке в твоей квартире.
Правда художественного образа вырастает из честно переданных мелких подробностей, в которых приютилась реальность. Но этого мало. Ещё необходимо сопереживание. Чтобы читатель почувствовал – да, это не высосано из пальца, а было увидено, прочувствовано, пережито….
На солнце облако с каймою золотой.
Над дышащей землёй
струится воздух сладкий.
Как хочется весны – зелёной и живой,
С безумным отдыхом
над огородной грядкой!
Или наоборот – мир придуманный, коли уж реальность омерзительна и непереносимо чужда, может стать приютом и единственной надеждой в такой несовершенной действительности:
Что толку в миражах? Но эти миражи,
Быть может, всё-таки оазисы в пустыне,
Единственный просвет в завесе лжи,
Которая нам путь скрывает и поныне.
Но всё равно реальность и отчаяние догоняют поэта и он не может не сказать своё соловьиное ли слово, воробьиное ли, но свое, рождённое в собственной душе:
Весна полна тревожных ожиданий.
Быть может, исполнение желаний…
Каких желаний? Мир от них отвык.
И вот в наступившем XXI веке Наталья Александровна почувствовала то же, что и многие из нас, родившихся давно, когда и страна называлась иначе, и время бежало медленнее, спотыкаясь о наледи 37-ого года, смутно отражаясь в лужах кратких оттепелей, увязая в одурманивающей слякоти застоя, смело бросаясь в мутное марево перестройки и поднимаясь с колен:
Зачёркнуты давние споры
Порывами снега и ветра.
Железной стопой Командора –
Шаги двадцать первого века.
«Осень с дыханием весны», как мне кажется, самый удачный сборник стихов Натальи Александровны. Что-то сложилось, выстроилось, а главное – написалось вовремя, одно к одному. Предыдущий отрывок не совсем характерен – в сборнике больше светлого, преемственного, можно сказать даже, семейного. Стихи про внучек, про наши простые цветы, про елабужский миллениум, про каравеллы и про «героев» восточного календаря, о «Творянах» (если кто помнит – так называлось наше литературное объединение), и с юмором про борьбу за установку памятника жертвам политических репрессий – кстати, памятник установлен!!..
Цитировать – значит перепечатывать сам сборник стихов. Лучше уж самостоятельно перечитайте и поймёте: используя образ Марины Цветаевой, ответственно заявляю: как хорошие коньяки и вина, некоторые стихи Натальи Александровны Вердеревской от времени становятся только лучше, приобретая, судя по всему, дополнительное содержание подобно свидетельству очевидца, увидевшего, услышавшего и понявшего более, чем все те, кто глазел на этот очень сложный мир бездумно и равнодушно.
«Марине. Семь стихотворений» – это своеобразные и реквием, и заплачка, и отчасти лирическое исследование в стихах о поэте, жившем, нет – умиравшем в Елабуге. Наталья Александровна увидела Марину Цветаеву действительно как прохожую, как бы идущую по Проспекту Мира и по улице Тугарова в уездной Елабуге и у памятника Пушкину на Тверской в державной Москве. Это смысловые рифмы. Такими рифмами являются могилы Цветаевой в Елабуге и Высоцкого в Москве. Контекст соотношений абсолютно лирический, то есть духовный, поэтический, начисто лишённый каких-либо житейских, литературных и любых иных аллюзий. Такова жизнь. Такова смерть. Такова судьба Поэта – летящего, парящего, чтобы приземлиться в Елабуге, укрыться в елабужской земле навсегда. Слова «пароль Елабуги – рябина» придумать невозможно. Это тоже – судьба, но уже Натальи Вердеревской, заявившей, смею думать, на века:
Пароль Елабуги – рябина,
Прозрачная, как светлый дым.
Легко рифмуется Марина
С любимым деревом своим.
Тоненькая книжечка «Мы дети тридцать седьмого», как говорится, томов премногих тяжелее. И её ценность не в том, сколь отточен стиль прозы и красивы стихи, а в теме книги. Тема страшная, необъятная, в ряду других, рассказывающих о преступлениях людей, как ни странно это звучит, уверенных в своей правоте. Уверенных в том, что именно они имеют право на истину, что могут судить обо всём, что их вердикт верен будет сегодня и всегда, что они решают, кому можно жить, а кто должен быть уничтожен только потому лишь, что так захотелось им. Я не готов быть прокурором или судьёй, тем более адвокатом, но как свидетель абсолютно уверен в одном: эту тоненькую книжицу должен прочитать каждый. Ибо это голос не выжигающей душу мести, а вооружённой знанием совестливой мысли. Я намеренно не объясняю подробности, не цитирую стихи и статьи. В России есть цифры, за которыми как нечто трагичное, яркое, встаёт страна огромная, полная противоречий, полная разрушительной, весёлой воли и душного, тайного безволия, полная такой силы, что сметает стократно более сильного врага и пугает себя саму размахом насилия, оставаясь при этом могучей, живой превышающей любые оценки её как в положительном, так и в отрицательном смысле. Произнесите их и вы поймёте о чём я толкую: 1812, 1825, 1861, 1917, 1937, 1945, 1956, 1968, 1979, 1991, 2014…
Это разные события, это важные события, это фундаментальные события, сделавшие нас такими, какими мы на сей день являемся. Об одном из этих событий – Большом терроре и рассказывает скромная книжка с неброским названием. Но и здесь тоже Наталья Александровна верна себе. Её ракурс своеобычен – речь о детях тех граждан тогдашнего странноватого союза советских как бы социалистических и в чём-то республик, что были без суда и следствия репрессированы и лишены всех прав, посажены и расстреляны. Такие книги, такие статьи и такие стихи не пишутся, а выплакиваются, не вынашиваются, а вырываются как бы на волю к читателю, чтобы никто и никогда этого не забыл, а значит и постарался бы приложить все силы, чтобы этого никогда не повторилось. Именно такие слова выкованы на стене елабужского мемориала, посвящённого жертвам политических репрессий. Наталья Вердеревская была одной из тех, кто добивался этого с упорством, почувствовать и понять которое можно лишь прочитав её книгу.
Я был на открытии этого Мемориального комплекса. И я помню горькие слова представителя московского Мемориала о том, что очень много людей хотело бы иметь такое место, куда можно принести цветы и вспомнить своих родных и чужих, уничтоженных безжалостной машиной коммунистического террора…
Завершая этот краткий обзор созданного Натальей Александровной Вердеревской, я отдаю себе отчёт в том, что сказал не всё. Я понимаю, сколь обширно и уникально её замечательное наследие и сколь скромны мои усилия рассказать о нём с исчерпывающей полнотой. Например, выход моих двух книжек, особенно первой, когда её редакторское внимание и великолепный слух на любую неточность, нелепость и прямую ошибку, намного улучшили содержание моего сборника стихов. Она проштудировала, очистила от разнообразных ляпов, ошибок и неточностей каждое стихотворение, за что я ей искренне благодарен, отдельно и лично. Не сомневаюсь, найдётся ещё немало тех, кто с благодарностью присоединится к моим словам! И это ещё одна сторона дара Натальи Александровны, человеческого дара – слышать время и видеть в нём Времена, и называть их по имени, что дано, уверяю вас, господа, не каждому из размышляющих, тем более из пишущих.
Уверен, её работа в редколлегии журнала «Аргамак» повысила этому изданию статус и качество материала, а также добавила к литературному авторитету несколько баллов.
А ведь в наследие этого человека входит ещё и знания студентов, выученных Натальей Александровной и отпущенных с миром в большую жизнь. А ведь есть ещё и те, кому она дарила тепло своего общения, филологические знания и жизненный опыт, гражданское самосознание и великолепную русскую речь. А тепло, отданное племянницам и внучкам, родным и близким, коллегам и друзьям? Признаемся, нам это наследие не менее важно, нежели литературное.
Присутствие таких людей, как Наталья Александровна Вердеревская в жизни вообще, в родном городе в том числе, в числе тех людей, про которых могу сказать совершенно точно, что я их знаю лично – это большая удача, огромное везение и удивительная возможность, выпадающая, уверяю, не всем и не любому. Это возможность черпать и учиться и видеть живой пример настоящего человека, талантливого литератора, доброго друга и соратника, прекрасного преподавателя и замечательного учёного, т.е., Человека с большой буквы. В этом свете сказанного выше, мне представляется естественным и даже обязательным издать общими усилиями елабужан большую книгу стихов Натальи Александровны, ведь для поэта иметь возможность вести диалог с читателем и есть, в общем-то, самое главное в жизни, а уж после жизни тем более.
А с нашей стороны сей поступок будет реальным признанием смысла её жизни, нашего к ней уважения и вкладом в славную литературную и человеческую историю нашего прекрасного города, где жила удивительная эта женщина.
Вечная память и земля пухом Вам, Наталья Александровна.
С искренними словами сочувствия родным и близким, друзьям и коллегам, её друг, соратник и единомышленник
Евгений Поспелов
Источник фото: kpfu.ru
