12
Как областная газета соединяет времена
Когда изо дня в день выходит газета, а ты в ней работаешь, то она задает весь строй твоей жизни. Ты привыкаешь жить здесь и сейчас. И сегодня уже забываешь, что вчера чуть не подралась с ответсеком из-за того, что он поменял твой гениальный заголовок. Ты полночи не спала, придумала наконец, а у него по буквам не входило в две колонки. И на верстке «вот резанули»…
Здесь и сейчас
Сорок пять лет отбарабанив сначала чуть ли не на ундервуде, а потом на «клаве», сегодня сижу и пытаюсь вспомнить что-нибудь значительное из прошлой, полной огромного значения совсибировской жизни. Огромный вал событий. Но их уже перекрывает новая реальность: я опять — «здесь и сейчас». Опять работа, и ее куча «не подождет».
Где эти драмы автопробега в честь 80-летия газеты? Когда поднявшиеся бизнесмены — вчерашние деревенские мальчики — решают поддержать нашу акцию и на своих машинах, со своими детьми едут в деревни, к истокам, поклониться родной земле, подарить землякам подписку на «Советскую Сибирь» и вдруг проливной дождь ломает все планы! Мы застреваем в Татарске.
Терпит крах и «маленький проныра» Александр Юдин, примкнувший к нашей автоколонне в надежде добраться до знаменитых и редких по своей фауне сфагновых рямов, чтобы описать эти болотные прелести в очередном томе серии путеводителей под французским названием «Лё Пти Фюте». Кто не жил на солончаках, не знает, как они после небольшого дождя наматывают на колеса липкую грязь — машина на ровной дороге не может тронуться с места!
Первенцы бизнеса, видать, уже хлебнули житейской мурцовки, после которой им погодные угрозы кажутся милой неприятностью: «Мы едем!» Местная власть строго предупреждает меня как руководителя поездки: «Мы вас не вытащим даже трактором. Поверьте, это не шутки. Прогноз на всю неделю — дождь».
Бизнесмены и слушать не хотят о «нелетной» погоде.
Закрывшись в номере гостиницы, обливаюсь ледяной водой, чтобы привести нервы в порядок. Выхожу под дождь прояснить мысли, понять, какой «рукой водить», чтобы предотвратить раскол рядов.
А они потом вспоминают: «Все было замечательно. Мы все-таки побывали в родной Успенке». А Юдина (ныне столичного издателя) я встретила на праздниках 100-летия комсомола, он приехал в Новосибирск. «Как здорово, что все мы здесь…»
Они тогда «смазывали нам колеса» и, несмотря на то что погода ставила палки в эти самые колеса, выполнили свой план. Наверное, такой характер и помогает добиваться успеха.
Предрекают скорую и неминуемую...
Скольких людей поднимала газета! И сколько тех, кто поднимал ее, пропитавшись этой невыносимой, завораживающей магией силы печатного слова! Много достойных имен можно было бы назвать. Но только одному человеку «Совсибирь» реально обязана жизнью.
…В Новосибирске — разгул демократии. Из «Совсибири» демонстративно уходит «могучая кучка» журналистов в одну из новодельных газет.
Органу обкома КПСС предрекают скорую и неминуемую кончину. В других регионах так и случилось с большинством подобных органов. «Совсибирь» устояла благодаря могучему (это не преувеличение!) организаторскому таланту редактора Геннадия Ивановича Аверьянова. «Ничто нас в жизни не может вышибить из седла» — это про него. Он был призван балансировать в бушующем море общественного мнения в перестроечные времена при шатающейся старой-новой власти. Банки, биржи, фьючерсы, брокеры, агентства по банкротствам, фонды имущества, ваучеры, приватизация, либерализация, деноминация, бартер, «МММ», «Русский дом Селенга».... Над всем этим сумасшествием царил пресловутый плюрализм колоссальной болтовни.
До деноминации газета продавалась по 1 000 рублей за экземпляр. Интерено, что за 70 лет до этого за 1 рубль можно было получать газету целый месяц.
И конечно, огромное спасибо нужно сказать читателям. На них обрушился вал новых изданий с заманчивыми заголовками, сенсациями, разоблачениями, «запретными» и «клубничными» темами. Именно в этот контент вкладывали деньги «новые русские», плодя глянец и желтизну.
«Советская Сибирь» оставалась в достойном диалоге со своими подписчиками, ей по-прежнему доверяли. За счет этого удалось сохранить тираж, позволявший продолжать ежедневный выход газеты.
Погоня за эмоциями
Все в нашей жизни — погоня за эмоциями. Путешествия, книги, кино, театр, еда, наконец! В газете эмоции гонятся за тобой. Кто не выносит этого вкуса жизни, уходит.
Кто не выносит любого вида диктатуры, тоже уходит. В ежедневной газете технологии чисто диктаторские. Сдать, успеть. Церемониться некогда. И все же демократия поддерживалась, но своеобразно. Материал не могли просто так кинуть в корзину, даже если он явно не годился. Применялся демагогический прием — «рыбочистка». «Чистили» с хвоста: пускали текст по рукам всей редакции. «Народное вече» выносило приговор. Наверное, автору так было легче.
Архимед сказал: «Дайте мне точку опоры, и я поверну землю!» И мы верили в чудодейственный рычаг — наше слово. Оно стучалось в дома читателей, невидимой нитью связывало наши сердца.
В редакции были часты гости, проводили конкурсы — все это отражение жизни. Так, после новосибирского прецедента, когда не могли сформировать депутатский корпус и два депутата сидели на одном стуле, я по договоренности с избиркомом вела конкурс, итогом которого стала книга «Частушки в моде при любой политпогоде». Триста частушек, почти 50 авторов…
Не проехать в нашем крае:
То сугроб, то лыва.
Зато есть два депутата
Разного созыва.
Депутатам мой вопрос:
«Пить ли медный купорос?»
И решили: что мудрить?
Коль налили, надо пить!
В редакцию съехались авторы из самых дальних уголков области. Это был настоящий праздник прямого общения с читателями.
Газета — как проекция жизни страны. Если не будет такой кальки, редакция не почувствует, чем живет общество. В свое время и у нас была «тройка», и маленький парламент — редколлегия, и откуда ни возьмись мощный профсоюз, боровшийся за права и зарплаты трудящихся. Но сколько бы ни было раздоров, нас всегда объединяла задача вопреки вредоносным тенденциям к засорению речи сохранять живой, выразительный язык.
В дни угрожающего падения тиражей «Советская Сибирь» остается на самых верхних строчках рейтинга цитируемости, в том числе и в научном мире. А после этого читаешь Цветаеву:
Глотатели пустот,
Читатели газет!
…
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
Много страшных судов мы прошли.
У нас уже затерли слова Конфуция: «Не дай бог жить в эпоху перемен». Но и сейчас я не жалею, что работала в эти времена, когда газета выполняла свою миссию — помогала людям в условиях социального расслоения, экономической нестабильности — и сама не потеряла достоинства, способности к сопереживанию и содействию.
И чтобы завершить без пафоса эти наброски, еще одна цитата. Знаток и толкователь русского языка Владимир Даль сказал: «Сколько ни старайся править, а опечаток не избежать».
Когда тексты набирались вручную, «горячие» строки имели буквальный смысл. На линотипе отливали строки, потом таскали их в рукавицах. Если обнаруживались опечатки, строку выковыривали специальным крючком, чтобы перелить в правильную. «Очепятки» не всегда были веселыми. Одна из самых смешных: «И был день пропит не зря…»
На моей памяти самая страшная опечатка вкралась в слово «председатель». Получился «предатель Совета министров». Но к тому времени «врагов народа» почти не осталось, и, к счастью, никто из наших не пополнил их ряды...
